Вопрос в заголовке заставляет задуматься и может вызвать недоумение у представителей исторической науки. Хочется сразу спросить:
А какую именно историю мы знаем?
Ту, которую нам преподают в школе и в университете, по учебникам «одобренным министерством образования».
Здесь сразу хочется заметить, что система преподавания истории, принятая на государственном уровне не позволяет освоить эту науку. Нас не учат думать об истории, нас заставляют её учить. Есть и другая история, которую мы знаем: та, которая интересна каждому человеку. Её мы изучаем по альтернативным источникам: читаем в интернете или книгах, купленных на развале, смотрим документальные фильмы, слушаем рассказы соседей, которые «самого Сталина помнят».
И в том, и в другом случае на поставленный вопрос можно ответить утвердительно, ведь историю рассказывают люди, а любой рассказ субъективен. У каждого человека есть своё мнение, свой жизненный опыт, на базе которого он считает себя вправе рассуждать об истории.
Историю недаром называют «политической проституткой», она всегда писалась и рассказывалась в соответствии с интересами государства, служила для воспитания общества, подавалась в определенном ключе. Яркий пример тому – советская историография, которая развивалась в русле определенной идеологии, были «запретные темы» и темы, о которых нужно «писать с осторожностью». При этом в русле советской историографии создано немало фундаментальных работ и интересных концепций, обращаясь к которым нужно учитывать идеологический контекст.
Политическая история
Власти всегда брали на себя право интерпретировать историю. Чего стоит только заявление бывшего украинского премьера о том что «Россия, напала на Украину в 1942 году». Даже человек, который хоть немножко знает историю, задумается, как одно государство могло напасть на другое, если ни России, ни Украины в ту эпоху не было на карте мира, они входили в состав одного государства, называемого Советский Союз. Возникает вопрос, какой истории сейчас учат украинских детей?
Ещё с древних времен исторические хроники писались в интересах той или иной страны, возвеличивали или очерняли правителей. Сегодня мы узнаем о происходящих в мире событиях из телевизора и интернета и при всей «свободе» нынешней прессы информация, которая доходит до нас, «обработана для подачи в нужном ключе», с целью сформировать у общества определенное отношение к событиям. А дальше уже каждый человек, в силу своего понимания и уровня образования, сформирует своё мнение по этому поводу, и в старости будет транслировать его молодому поколению, как «очевидец событий». А можем ли мы объективно судить о том, что сегодня происходит в мире? Ведь подковерные игры нам неизвестны. Возможно, у историков через несколько десятков лет будет совершенно другое мнение.
Из всего вышесказанного можно сделать только один вывод - трактовки истории всегда субъективны, и это факт, с которым сложно спорить. Но можно ли говорить, что нас обманывает история? Скорее нас обманывают люди, политики, пресса.
История повседневности
При этом всё, что было сказано выше, относится к «политической истории», но ведь история, как область знания не ограничивается только политическими событиями и закономерностями развития, которые в основном и изучаются в курсе «официальной истории» и вызывают самые жаркие споры в «застольных беседах». Но есть, например, такое модное направление истории как история повседневности. Каков был быт народа, как он жил, какие праздники отмечал? - эти вопросы вызывают всё больший интерес у исследователей и любителей истории. И если в «политической истории» очевидцы ориентируются на существующую в тот период «пропаганду», то в истории повседневности свидетельства бабушек и дедушек – ценнейший исторический источник
История – наука о фактах. Позитивизм.
Рассматриваемый вопрос становится гораздо сложнее, если речь идет об исторической науке. Ведь с одной стороны, она является главным полем для интерпретации, а с другой стороны, если история - это наука, разве может она обманывать? До середины прошлого века в мировой историографии господствовало «позитивисткое направление», которое не изжило себя и по сей день. Позитивизм, как направление философии, стремился подвести все науки «под одну гребенку». То есть история такая же наука, как и математика. Самое главное в истории - это факты. Изучать историю надо, основываясь на критике источника, если историк что-то говорит, то его обязательно спросят «где это написано».
Господа позитивисты, однако, не учли субъективность самих источников, в которых так или иначе уже заложена интерпретация автора, кем бы он ни был. В этом заключается существенная разница естественных и гуманитарных наук.
Гуманитарная эпистемология и герменевтика
В основу методологии гуманитарных наук или наук о духе, как назвал их немецкий философ В. Дильтей, составляет герменевтика. Основоположником этого метода и философского направления, во многом определившего специфику гуманитарной эпистемологии, стал Фридрих Шлейермахер. Герменевтика – искусство понимания и искусство толкования текстов, именно одна стала одним из инструментов, помогающих преодолеть субъективизм исторических источников.
Возникновение герменевтики и гуманитарной эпистемологии обозначили фундаментальные разграничения между естественными и гуманитарными науками, показали несостоятельность применения позитивизма к таким наукам, как история.
Неклассическая историография
Следующим шагом стало возникновение неклассической историографии, в которой главное внимание уделялось именно интерпретации. «Факт ничто, интерпретация всё», - писал британский историк и философ истории Робин Джордж Коллингвуд. Изучая историю, нужно обращать первостепенное внимание не на факты, а на интерпретации автора. Один и тот же набор фактов, примененных в разном контексте, может привести к различным выводам. Каждый летописец, историк, журналист, философ преследует определенную цель, формирует свою концепцию. Изучение истории заключается в понимании и интерпретации этих концепций и их взаимосвязи.
Хочется упомянуть также концепцию ещё одного представителя неклассической историографии, ныне живущего американского историка Хейдена Уайта, который в своей истории и вовсе сближает историографию с литературоведением. Концепция Уайта довольно смела и имеет немало критиков, но ведь между литературой и историописанием действительно, немало общего. Скажите, как вы отнесетесь к человеку, который заявит, что его обманул Достоевский или Толстой?
При чтении любого сочинения по истории, как и литературного исторического романа, нужно учитывать не только содержание, которое касается описываемой эпохи, но и время и особенности создания произведения и личность автора.
Проще говоря, историю надо понимать, а не просто изучать, принимать на веру и воспроизводить чужие концепции и интерпретации.
Может ли обманывать наука?
Вернемся к вопросу, который был поставлен в начале статьи, и посмотрим на него с точки зрения исторической науки, с учетом всех приведенных данных. Этот вопрос теперь кажется нелепым, не правда ли?
Во-первых, обмануть можно только того, кто верит. Как можно верить в науку, науку нужно изучать, толковать и понимать.
Согласитесь, если вы умеете считать, это не значит, что вы знаете математику. Но история – такая же наука. Почему почти каждый считает себя вправе рассуждать о ней и потом говорить, что история его обманывает. Давайте каждый, кто не разобрался в принципах пересчета заработной платы или начисления банковских процентов, будет говорить, что его обманывает математика.
То же самое и в истории – если вы прошли школьный курс, и отличаете Ленина от Сталина, то это вовсе не значит, что вы понимаете историю. Читая исторические книги, нужно всегда обращать внимание на контекст и авторскую интерпретацию событий или воспринимать это как литературу, не претендующую на истину высшей инстанции (следуя за Х. Уайтом).
