Я не ошиблась, самая правильная каша – пареная!
Кашу не варили в нашем, сегодняшнем понимании, кашу парили после того, как вынимали из печи хлеб. Вот в этот мягкий, остывающий жар и ставили горшочек с замоченной заранее крупой.
И каша медленно «доходила» до готовности, запаривалась. Получалась такая каша душистою и ароматною.
А уж если сдабривали её маслицем да молочком, то от такой каши и отказаться было невозможно!
- Ой, подружки, дело плохо,
Видно, милый заболел:
Полгоршка он щей не слопал,
Кашки только полведёрка съел!
На Руси каши почитали, знали, что зерно несёт в себе силу природную, идущую из матушки-земли, освящённую благодатью неба и солнца.
И была каша не только повседневной сытной едой, но и ритуальным, обрядовым кушаньем: кашей приносили жертвы богам, ниспрашивая у них благодати, ею же благодарили за урожай; кашей умащивали домовых и водяных; кашей встречали новорожденных; особой кашей провожали умерших.
«Жалует каши и царский стол, и крестьянский двор!».
Уважали кашу действительно все сословия!
Вот, к примеру, есть каша по-боярски, есть по-купечески, есть по-домашнему, а есть и по-царски.
Всё будет зависеть от того, что вы в крупу добавите «для скусу и аппетиту».
Вот только ели эти каши по-разному.
В крестьянской избе кашу накладывали прямо на большой ломоть хлеба, который и служил тарелкою, приговаривая: «Хлебушко – пирожку дедушко, а каше – рОдный брат!» Понятное дело – хлеб пекли практически из тех же круп, из которых и кашу варили-парили.
Вырос в поле дом.
Полон он зерном.
Ставни заколочены, стены позолочены. (Колос пшеницы или ячменя)
Как на поле-океяне
Сидят курочки с серьгами. (Рожь)
В поле серёжки на тоненьких ножках. (Овёс)
Что в хлеб кладут, а хлебу не достаётся? (Крупа)
Поставишь, попаришь.
Вынешь – поправишь. (Каша)
Сто братцев в одну избушку сунулись ночевать (Горшок с кашею)
Есть у каши и свой праздник – Мирские каши. Приходится он на дни Акулины и начинается 26 июня.
С этого дня зазывали родню на кашу, раздавали кашу нищим, несли на перекрёстки. Прямо дни «добровольных пожертвований»!
Это был «задел» на богатый урожай зерновых.
В эти дни каши варили густые, сытные, «пуховые» (на молоке), «богатые» (с грибами или яйцом).
На Акулину овсяна хвалилась, что с жёлтою коровкою (сливочное масло) породнилась!
На Акулину кашка масленька, а бражка – сладенька!
На Акулину и перловка с масла пухнет!
Мирские каши продолжались целую неделю.
Через неделю после *Мирских* сеяли гречиху. Поэтому Мирские каши часто называют днями Акулины-гречишницы.
Принимали участие в празднествах и регулярные войска.
Недаром ведь солдатская поговорка гласит: «Щи да каша – пища наша!» Сам Суворов эту поговорку одобривал и частенько её поговаривал.
На площади городов и посёлков выкатывали огромные армейские котлы и всем желающим раздавали армейскими черпаками кашу, запаренную с салом и луком. Называлась такая каша «артельная», потому, как сварена она была для всех, на всю артель.
А в артели народ должен быть дружный и работящий.
Кто плохо работает, значит, тот «мало каши ест» – слабосильный тот, ведь давно известно, что «хорошего мужика без каши не накормишь», а тот, «кто про кашу забывает – здоровым не бывает!» Какой же работник без здоровья?!
А хороший работник, умяв полную миску доброй каши, только крякнет: «Хороша кашка, да мала чашка!»
Может, именно с *Мирских* и пошло название полковым поварам – «кашевары»?
И не надо относиться к кашеварам с усмешкою, кашевары армию кормят-поят, а порой и спасают.
Помните переход Суворова через Альпы?
В 1799г. во время труднейшего перехода русских войск, солдаты, один за другим падали и умирали от усталости, холода и голода.
Вот тогда к «слуге царю» и обратился главный кашевар с предложением собрать у всех солдат все остатки личного продовольствия и сварить из этого общее варево.
«Отец солдату» принял правильное решение – у солдат были изъяты все остатки круп, овощей и пр.
Чего только не насобирали в эту кашу: пшено, горох, перловка, греча, овёс, лук, морковь, репа, сало, солонина, и многое, многое другое!
То, что получилось в итоге, было горячим, питательным, а главное – сытным.
Эта каша, сваренная по совету армейского кашевара, спасла армию и получила название «Суворовской» и готовить её стали часто и густо.
Есть такая байка, что кое-кто, заглянув в котёл и увидев всю эту мешанину овощей, круп и мясных ингредиентов, воскликнул:
- Что ЭТО всё здесь делает?!
Суворов ответил:
- Диалоги ведут о сытости желудка!
И был абсолютно прав!
Уваристая, ароматная, вкуснейшая каша с удовольствием побеседует и с самим желудком, стоит лишь ей туда попасть!
Эх, недаром всё-таки говорят: «Добрая семья, что каша-мешанка – всего по чуть, а всем сытнО!», или: «В кашке-мешанке, как большой семье – не всем всё нравится, да всем любится!»
Да сама семья с каши начинается.
В день свадьбы молодые варили особую кашу – сладИло (так раньше и сама свадьба называлась).
Невесте с женихом предстояло совместно сварить кашу, чтобы доказать всем, что они готовы к дальнейшему совместному проживанию, умеют найти общий язык и готовы прислушиваться друг к другу, готовы «заварить сладкую кашу, да на всю жизнь»!
Качество такой каши имело значение!
Мало того, что её пробовали все присутствующие, молодые только эту свою кашу за весь свадебный пир и вкушали.
Теперь понятно, что какую «сам кашу заварил, сам её и расхлёбываешь!»
А сам свадебный пир именовали «кашей».
Обычно его устраивали в доме у отца невесты.
Если по своему положению в обществе будущий тесть (отец жены) был ниже жениха, то жених не ехал сам за невестою, а посылал гонцов-дрУжек, чтобы они доставили суженную к нему.
Бывало, возникали и спорные вопросы.
Так, когда Дмитрий Московский женился на дочери Дмитрия Нижегородского, кашу проставляли в Коломне, поскольку князья друг другу уступать не желали!
Обычай благословлять молодых горшочком варёной крупы дошёл и до наших дней, только молодые кашу, конечно, не варят, их обсыпаю хмелем, цветами и обязательно зерном-крупою: на сытую жизнь, на безбедную старость!
А там уж: "Хоть мороз трещи, коли каша в печи!"
Кашей отмечали окончание сева, жатвы, молотьбы.
Варили кашу и на переезд в новый дом. Опять-таки на переезд варили кашу особую, но обязательно сладкую, чтобы сладкой была жизнь в новом доме.
Такую же кашу варили, провожая человека из этой жизни – кутья она называется.
До сих пор во многих славянских языках гроб именуют домовиною, иногда – хаткою.
Кутьёю кланялись гробовщику: «Придите, будьте ласковы, помогите моему отцу (матери и т.д.) новую хаточку состругать – не схотел в старой жить!»
Ох, вы моя мамочка!
Ой, куда же вы собираетесь?
В таку хатку тёмную, тёмную, да невзрачную!
Нету там, мамочка, ни одного оконца,
Нету-ти оконца, да не видно солнца!
Кутью варили всегда, будь то похороны крестьянские, купеческие, генеральские или царские.
Все мы смертны.
Но, однако, продолжим о кашах!
Ещё задолго до свадьбы (а тем паче похорон) собиралось приданое будущей жене.
Среди этих перин и полотенец были куколки-берегини, которые шила мать дочери своими руками.
И была там одна куколка деревянная, росточком с ложку, да на ложку и похожая.
Голова - верх ложки, чашечка, а туловище – черенок.
И сарафанчик у неё был хитрый: в виде мешочка, куда помещалось ровно одна мера крупы. Звалась такая куколка Крупяничкой.
И основной задачей этой Крупянички было - сберегать зерно и учить девочку каши варить.
Для этого делались на черенке-тельце засечки, а девочка-хозяйка учила наизусть: «Крупы насыпаем по ножки, воду льём по поясок, соли кладём с чёлочку, масла льём с головочку, а кашки будет – по шейку Крупяничке!»
Вот так! Не хитро, да ладно!
Каша служила не только в значении свадебного пира, была она ещё и «подписанием мирного договора».
Это было блюдо, которое готовили в одном большом котле после того, как бывшие враги решали примериться. Без едания общей каши договор силы, как бы, не имел!
Вожди начинали есть эту кашу в присутствии всей дружины, а потом и сами дружинники подтягивались. И ели кашу все из общего котла на равных.
Вот так и вошло в нашу речь слово «однокашники». А вы что думали?
Про людей несговорчивых, не идущих на взаимопонимание, говорят, как о плохих супругах: «С ними каши не сваришь!»
А сварить кашу можно из чего угодно, хоть из топора!
Главное, чтобы было хоть чуть крупы: гречневой или манной, овсяной или рисовой, перловой или кукурузной, ячневой или гороховой.
Можно добавить морковь или яблоко, орехи или изюм, тыкву или цукаты, мёд или сливки, ваниль или курагу. Всего и не перечислишь!
Ну, а уж маслом-то точно не испортишь!
В наше замордованное рекламой время, готовые завтраки, правильное питание и подсчёт калорий практически вытеснили каши из ежедневного рациона. А зря!
Каша – практически национальное блюдо наших предков, вон даже приятель Пушкина – граф Борис Петрович Шереметьев жаловался поэту по возвращению из Парижа: «Худо, брат, жить в Париже: есть там нечего! Хлеба чёрного не допросишься, не то, что гороховой каши!»
Давайте возвращать на наш стол полузабытое кушанье наших предков, чтобы и через 100-200 лет мы могли с гордостью сказать: «Эх-ма! Щи да каша – пища наша!»
