Кто такой Варлам Шаламов? Ответ однозначный: честный писатель, стойкий человек, обладавший высокой нравственностью и принципиальностью.
Эти качества общество того времени (и не только того) восхваляло в официальных документах и заказных художественных произведениях, то есть на бумаге. На деле каждый такой человек подлежал ликвидации. Моральной или физической, не важно. Главное, истребить до основания, чтобы даже духа не осталось. Граждане следователи тщательно фиксировали и заносили в протоколы всё, начиная с «неправильного» происхождения и сомнительных связей, заканчивая доносами соседей и однокашников.
Семья
Место рождения Варлама Шаламова – Вологда. Необычное имя дал ему отец – известный вологодский священник. Тихон Николаевич - человек суровый, своим убеждениям он не изменял, на компромиссы никогда не шел. Своему младшенькому, как, собственно, и всем остальным детям, спуску не давал. И если старшие молчали, то Варлам постоянно спорил, отстаивая свою точку зрения и защищая свое право думать не так, как отец. Зато с матерью было легко и просто. Надежда Александровна всегда находила время для шутки и песни, душевного разговора и смеха.
Образование
Варлам прожил в Вологде до 1924 года. После окончания школы покинул город и перебрался в Подмосковье. Там, в Кунцево, был кожевенный завод, где Варлам работал в дубильном цехе. После работы готовился к поступлению в МГУ. Сразу поступать не решился: не считал свои школьные знания достаточными. Он вообще о школе отзывался так: знания на троечку, мыслить широко и самостоятельно не научили, представления о литературе, ее направлениях мизерны, а история вся поставлена с ног на голову. На самостоятельную подготовку ушли два года. В 1926 году он выбрал для поступления факультет советского права. Началась студенческая жизнь.
Первый арест
Варлам был очень активным студентом. Он писал стихи, посещал разные кружки и семинары, показывал «свои пробы пера» Николаю Асееву и по-детски радовался его похвалам. Эта его деятельность никаких нареканий со стороны компетентных органов не вызывала. Но была и другая. Варлам проникся идеями троцкизма и стал членом троцкистской организации МГУ, за деятельностью которой уже пристально наблюдали гебисты. После демонстрации, организованной троцкистами к десятилетию Октябрьской революции, прошли первые аресты. Главное обвинение – троцкизм, компромат – лозунги «Долой Сталина!».
Варлам был арестован позже, не в ноябре, а 19 февраля 1929 года. Следователь положил на стол «Письмо к съезду» и обвинил студента в распространении фальшивки. Это было знаменитое письмо умирающего Ленина, в котором тот предостерегал членов правительства от передачи власти Сталину. Разумеется, текст этого письма не был широко известен, и оппозиция старалась, чтобы его содержание не стало достоянием гласности. Варлам Шаламов был одним из самых активных распространителей завещания Ленина. Молодой человек был уверен, что поскольку Сталин – это большая ошибка партии большевиков, то ее просто необходимо исправить. И делать это нужно в кратчайшие сроки, чтобы развеять миф о Сталине, как о единственно возможной замене Ленина. В деле революции, в правоте ее идей Варлам не сомневался.
После ареста Шаламова держали в Бутырке. На несколько месяцев его «домом» стала камера номер 95. Страшная, холодная и мрачная одиночка. Чтение – вот в чем нашел спасение Шаламов. В Бутырке была хорошая библиотека, и заключенных не ограничивали ни в выборе книг, ни в их количестве. Пройдя через многочисленные допросы, фарс суда, приговор – три года в лагерей на трудных работах. Потом длительное этапирование, и он оказался в лагере на Вишере. Соловецкие лагеря особого назначения – знаменитый среди политических заключенных и уголовников СЛОН. Варлам не пал духом, а наоборот, он, по его словам, даже стал морально сильнее. Его физическое тело находилось в заточении, а дух оставался свободным и независимым.
Освобождение
Наступил 1931 год. Он принес не только свободу, но и восстановление в правах. Шесть лет жизни на свободе сложились вполне мирно. В МГУ его, разумеется, никто не ждал, продолжить учебу не было возможности. Год Шаламов работал на стройке каменщиком, возводил стены химкомбината. Потом получил разрешение проживать в Москве. В 1934 году – свадьба, его супругой стала Г. Гудзь, спустя десять месяцев, в апреле 1935 года он уже нянчил дочь. Варлам устроился внештатником в три газеты, ночами писал стихи, рассказы и повести. Для дебюта в журнале «Октябрь» он выбрал неболььшой рассказ «Три смерти доктора Аустино».
Второй арест
Троцкиста Шаламова органы из поля зрения не выпускали. И, хотя больше он не предпринимал попыток общения со своими политическими единомышленниками, его арестовали в начале января 1937 года. Снова допросы, только на этот раз у следователей не было документального подтверждения его троцкистской деятельности. Да, собственно, оно им не нужно было. Нашлись два «свидетеля» - черные от побоев совершенно незнакомые Шаламову люди. Следователи внесли их показания в протокол, а дальше по кругу: суд, приговор – на этот раз ему дали пять лет с припиской: «Использовать на особо тяжелых физических работах». Так Варлам Шаламов попал на Колыму.
Колымский лагерь
Как оказалось, Соловки были курортом, новые лагеря (Шаламова несколько раз переводили из одного лагеря в другой) были адом. «Перековкой кадров» здесь никто не занимался, здесь проводилось планомерное уничтожение заключенных. Шахты золотого прииска на Магадане, тиф, чудесное выздоровление, тяжелые земляные работы, лесоповал, угольная шахта – все это казалось просто страшным сном, пока Варлам не попал на страшный штрафной прииск в Джелгале. Он, зек и доходяга, посмел назвать запрещенного в СССР Ивана Бунина русским классиком! Донос, допросы, избиение, карцер. Но ледяной мешок из бетона не убил Шаламова, он выжил и понял, что надо бежать. Умом понимал: из Колымы не уйти живым, но крохотная надежда все-таки не давала покоя. Конечно, далеко уйти не удалось, поймали, за побег добавили еще «десятку» и отправили в Джелгалу. По словам Шаламова, в этом «аду на Земле» он выжил только благодаря двум людям – фельдшеру Лесняку и главврачу лагерной больницы Н. Савоевой. Доходягу Варлама подлечили, подкормили и отправили на курсы фельдшеров. Работа в больнице спасла его от каторжных работ, то есть от неминуемой смерти.
Второе освобождение
Это долгожданное событие произошло в 1951 году. Пришлось прожить в Магадане еще два года, Шаламову не разрешали вернуться на материк. Вообще-то, возвращаться было некуда и не к кому: жена давно замужем, малышка дочь давно взрослая и не помнит даже его лицо. Пришлось обосноваться в калининской области и работать на торфозаготовках.
За время, проведенное в заключении, «скопилась масса стихов и прозы, и она искала выхода». Первые стихи были опубликованы в 1952 году после одобрения Борисом Пастернаком, потом настала очередь «Колымских рассказов». Общественность была шокирована, но не верить исповедальной и очень искренней прозе автора не могла.
Реабилитация
Реабилитировали Шаламова в 1956 году. Не нашли в его "преступлении" состава преступления. Варлам женился второй раз, работал внештатником в журнале «Москва», выпустил сборник «Огниво». Вроде бы жизнь стала налаживаться, но здоровье, подорванное в лагерях, было «истрачено всё, полностью и без остатка». Шаламов болен, он инвалид, ухаживать за ним некому: с женой они развелись в 1966 году. Коллеги-писатели его не понимали и не поддерживали, потому что многие не простили ему открытого письма с требованием не печатать его стихи в зарубежных изданиях. Ходить и обслуживать себя Варлам почти не мог: его шатало из стороны в сторону. Несколько раз милиция принимала его за пьяного, и только справка из неврологического диспансера, которую Шаламов всегда носил в кармане, спасала его от вытрезвителя.
Что было дальше?
Дом инвалидов и престарелых в Тушино. Шаламов решил, что его снова арестовали. Он пытался снять пижаму – она напоминала ему зековскую форму, буянил, отказывался от еды. Бежать не пробовал, потому что не мог самостоятельно пройти даже десять метров. Комиссия признала Шаламова душевнобольным. В одной пижаме едва перевезли в психбольницу, где он и умер от двусторонней пневмонии. Это произошло 17 января 1982 года. Союз писателей СССР не провел никаких траурных мероприятий, газеты и новостные программы вскользь упомянули о его смерти. Несмотря на это, на панихиде и отпевании было многолюдно.
Варлам Шаламов никогда не был баловнем судьбы. Таких, как он, церковники называют страстотерпцами и причисляют к лику святых. Варлам Тихонович не понял бы этого, вполне возможно, и не принял бы. Он считал себя одним из тех, кто верил в светлые идеалы и не боялся за них сражаться. Там, за решеткой, таких людей было множество. Варлам Шаламов оставил нам свои произведения, надеясь, как и все писатели того поколения, что его «правда будет понята, а жертвы, принесенные его поколением, не будут забыты».
