Ведь после венчания – да, уже можно веселиться. Невеста, конечно, должна молчать и не кушать, но слезы лить было уже необязательно. Потому, что она не просто новобрачная – она еще и новорожденная.
А чтобы заново родиться, надо сначала умереть. Символическая кончина происходила сразу после сговора сватов с отцом девушки. Ударили по рукам – посему этот момент назывался «рукобитие», подзывает батюшка засватанную барышню. Та просто обязана сопротивляться или громко плакать. Но строгий родитель объявлял свою волю и завешивал лицо девушки платком. С этого момента в своей семье она умерла, и скоро должна родиться в ином роду, мужнином. В старых славянских общинах невеста обязана была ходить с куском черной материи на голове до самой свадьбы. И разговаривать без нужды нельзя было. Ее нельзя видеть, ее больше нет. По ней уже мать поет печальные песни, сестрицы и няньки не отстают. Ее уже строгий отец чаркой меда каждый вечер поминает.
Отстала наша лебёдушка
От стада от лебединного,
Пристала наша лебёдушка
Ко стаду серогусинному.
Увезут-то у нас лебёдушку!
На цюжу дальну сторонушку,
Во волостку-то не в весёлую,
В деревнюшку-то не в разую,
Во избёнку не в вершёную.
На болотах брёвна рублены,
На собаках домой вожены,
Долотом двери продолблены,
Буравом окошка верцёны,
Там полици-те глубокие,
Коробници-те высокие,
Не достать да младе колоба,
Помереть да будёт с голоду…
А у «новопреставленной» хлопот невпроворот – надо приданое приготовить, да и морально настроиться. Отводилось на это неделя или две. Подружки помогали – с шутками да радостными песенками. Но будущая жена должна была оставаться к веселью безучастной. А потом и с подружками попрощаться, ибо муж уже не пустит на разбитные молодежные гулянки. Для прощания отводился специальный вечер – девичник, на нем невеста должна была проститься с «красотой красной» - то есть с косой. Волосы расплетали, ленточку торжественно передавали младшей сестре, а если не было сестры, то родственнице или подруге.
В свадебный день утром вели виновницу торжества в баню. Частенько с ней отправляли сваху или местную колдунью – та собирала воду с лица, то есть после умывания девушки. Ведь, если подлить такое зелье жениху в чарку, то он может вдруг стать очень покладистым.
В церковь невестушку вели под руки, а она должна была идти, как будто еле жива. Собравшимся вокруг зевакам и попрошайкам положено было громко жалеть бедняжечку.
Прошло венчание – конец «похоронам». Теперь молодая родилась заново, только под другой фамилией. В дохристианские времена еще и имя зараз можно было поменять – пусть нечистая сила волком рыщет, да ничего не найдет! И обычай вносить в дом свой жену на руках не просто так появился – домовой тоже должен был принять ее, как младенца, появившегося в этой семье и взять под свою защиту, как и всех в роду.
А теперь вспомним похороны – покойника с головой накрывают, оплакивают, обмывают, наряжают, в церковь несут, отпевают… Сходства много, а разница одна – невеста-то точно знает, что ждут ее новое рождение и новая жизнь, боится и на лучшее надеется. Счастья ей и детишек побольше!
